- Ветер с востока несёт с собой беду. Всякий раз, когда дует с востока, шелест деревьев становится тревожным, словно они и рады бы бежать, как дикие звери от огня, да не могут...
Так уже было однажды, в неблагословенные дни, когда Лиф Проклятый наслал на наши земли древесную чуму. Тогда мы не смогли распознать это вовремя и это очень дорого обошлось не только Говорящим-со-зверями - все наши соседи боролись с напастью и только общими усилиями, не покладая рук днём и ночью, смогли остановить великую беду. Сколько детей осталось сиротами, сколько женихов не стали мужьями, потеряв своих невест... - Эливриен снова замолчала; видимо, с этой бедой и у неё были связано что-то очень личное. - Отец Галлеан, как же мне хочется ошибиться! Но если я всё-таки не ошибаюсь, то, что грядёт с востока, будет куда страшнее чумы, насланной Лифом.

- Я уже делилась своими предчувствиями с другими нашими целительницами. Никто из них пока не чувствует ничего подобного... разве что Арверниэль, моя внучка, мать Йен. Она одна подтвердила, что и ей становится не по себе, когда приходит ветер с востока... она слишком хорошо помнит и ту чуму, и то, что было, когда эта напасть пришла к нам. Фаэрдиль тоже знает о моих предчувствиях; он верит мне, потому что знает меня лучше, чем кто бы то ни было и знает, что мой дар предвидения очень редко меня подводил... но он прямо сказал, что не может пойти к теургу, не имея ничего, кроме моих предчувствий. - Эливриен склонила голову. - Я пошла бы сама... но я не могу. И дело не в возрасте... просто не могу. Дом, семья, клан... от меня слишком много зависит здесь, в Фальген Хейме.

Йен уже давно, ещё с середины рассказа прабабушки, беспокойно ёрзала на своём стуле; Эливриен то ли не замечала этого, то ли не хотела замечать.