По пыльной, потрескавшейся от засухи земле, ссутулившись, медленно переставляя ноги, шёл человек в одежде простолюдина. На нём были потёртые брюки и рубаха, местами рваная, сильно изношенные сапоги в некоторых местах прошитые толстой ниткой. Резко выделялся на фоне одежды лишь большой меч в кожаных ножнах, исписанных узорами и увенчанных фамильным гербом. Вот только на вора этот человек не походил. Шаг его, несмотря на усталость, был чётко выверенным, уверенным и прямым. Похоже, годы тренировок оставили свой след на имперском воине.

Вдалеке за спиной путника, немного напрягшись, можно было разглядеть крепость Норт, выглядевшую сейчас маленьким пятном на фоне гор. И хотя эта местность находилась под покровительством Всевышнего Отца, при приближении к Выжженым Землям, лиственные леса редели и, поросшая густой зеленью земля, сменялась высохшими, редко дающими урожай пустошами. Конечно, это не территория Проклятых, где недра прорываются наружу, испещряя землю расщелинами, наполненными кипящим камнем и сея такой жар, что ни одно обычное существо не отважится там жить. Всё же путь по этим пустошам отнимал много сил.

«Пфф...» - Луциан недовольно фыркнул и остановился осмотреться – «Надо бы найти тень, да переждать пик жары».

Где-то вдалеке справа от дороги виднелся каменный холм. Немного поразмыслив, воин развернулся в его сторону и двинулся искать укрытие от зноя.



Когда солнце клонилось к закату, Луциан проснулся от неприятных ощущений. Он не чувствовал боли, однако в груди ощущался слабый, но противный жар, голова была налита свинцом и в глазах потемнело. В какой-то момент воин почувствовал себя абсолютно беззащитным, а его разум заполнили гнетущая тоска и желание поскорее попасть домой. Луциан попытался встать, но, потеряв равновесие, стал заваливаться вперёд. Резкая боль от разодранной о камень ладони, инстинктивно выставленной перед лицом, мобилизовала тело, и наваждение начало отступать. Он прислонился спиной к камню и сделал глубокий вдох. Медленный выдох. Ещё один вдох. И снова выдох. Тяжесть в груди немного облегчилась, и голова стала проясняться.

«Только слечь в пути не хватало. До дома осталось всего-то пару дней пути». – подумал воин – «Вот незадача-то будет: столько лет провоевать, столько битв пересилить и не дойти до дома несколько шагов», ехидная ухмылка отразилась на его лице.

«Эээх, пойдём искать ближайшее поселение. Там ночлег будет... Ммм, тёплая постель и сытный ужин, да вина чашу... или, лучше две» - уже вслух начал он мечтать.

«Заодно можно будет лекаря, иль священника разыскать. Пусть поглядит, что за гадость меня точит» - уже несколько задумчиво закончил он и направился назад к дороге.



Насыщенный смрадом смеси запахов кухни, курительных смесей, перегара и пота, трактир был полон посетителями, несмотря на поздний час. После непродолжительной ходьбы по дороге, Луциан наткнулся на едва приметную тропинку, тянущуюся к плотной заросли деревьев. Да и то, если бы не дорожный знак, он прошёл бы мимо и не попал бы в этот посёлок. Отыскав трактир и договорившись с хозяином о ночлеге, воин перешёл к следующей, не менее важной части своего плана. И теперь сытый сидел внизу, в баре и небольшими глотками, смакуя и причмокивая от удовольствия, попивал вино. Тело его было удовлетворённым и довольным, а вот разум был далёк от этой таверны. То и дело, без видимой причины, пустой взгляд воина цеплялся то за факел на стене, то за стол, то упирался в дно кружки.

Уже собираясь одним глотком опрокинуть оставшееся вино и подняться наверх в опочивальню, как размеренный шум голосов посетителей нарушил скрип входной двери. На пороге оказался молодой человек с миловидным и приветливым лицом. Статный, одетый в чистые красочные одежды. Ярко-зелёные обтягивающие штаны из тонкой ткани и куртка, богато украшенная орнаментом, выдавали его принадлежность к высшему сословию. Он нерешительно осмотрел заполненное помещение, ища взглядом согласия присесть. Но за каждым столом его встречал либо надменный, либо полный неприязни взор. Тут он приметил одиноко сидящего Луциана и, без всяких вопросов, подошёл и пристроился за его столиком. Приветливо улыбаясь, молодой человек смотрел на воина и ни слова не говорил…

С самого момента появления нового гостя Луциан, с непередаваемым удивлением в глазах наблюдал за ним, то и дело, переводя взгляд с него на других посетителей и обратно на него. Когда же новоприбывший присел за стол, Луциан стиснул зубы так сильно, что проступили желваки. Ещё мгновение, и глаза его налились кровью.

«Дьявольское отродье!» - вскричал воин, вскочил и, молниеносным движением, выхватив меч из ножен, наотмашь ударил молодого человека. Из глубокой раны на груди фонтаном брызнула кровь.

«Что ты творишь?» - с искренним удивлением в голосе, выдавил из себя незнакомец – «Арргх...». Он дёрнулся и завалился вместе со стулом на спину.

Гнетущая тишина заполнила помещение трактира. Все взоры упёрлись в имперского воина. От былого веселья не осталось и следа. Кто-то даже потянулся за ножом за поясом. Луциан же ни слова не говоря, обошёл стол, поднял меч вверх и, обхватив рукоять обеими руками, с силой устремил тяжёлый клинок вниз. Послышался хруст проломленной кости.

Спустя мгновение кто-то из крестьян вскрикнул: «Эй, да вы гляньте-ка, а гость-то не такой красавец уже!»

И вправду, дворянина окутала серая дымка так плотно, что разглядеть детали силуэта под ней стало невозможным.

«Да это же двойник!» - от одного из ближайших к Луциану столиков послышался удивлённый возглас.

Прошло совсем немного времени, а народ уже оправился от шока и скопился кольцом вокруг места происшествия. Кто-то причитал, кто-то тыкал ногой в труп, а один крестьянин, восторженно лепеча, обеими руками тряс руку воина, с каменно-неподвижным лицом смотрящего на убитого разведчика Легионов Проклятых.

Затем кому-то пришла в голову отрезать голову дьявольскому воину и насадить его на шест. Плавно, как бы само собой, вечер продолжился празднованием на улице. Несколько костров освещали уродливую голову, насаженную на шест, толпу крестьян пляшущих вокруг, и одинокого воина, стоящего особняком.



Ещё только солнце собиралось восходить, а Луциан уже вышел в дорогу. Накануне он разузнал у трактирщика путь к ближайшей церкви Всевышнего Отца и сейчас старался быстрее покинуть эту деревушку.

«Благо церковь всего в паре часов пути. Не сильно то и потеряю время» - думал воин.

Спал он этой ночью плохо. Сны были тяжёлыми и вязкими. Постоянно прерывались криками гуляющих. В частых пробуждениях в голове оставался образ толпы ликующих крестьян, пляшущих вокруг костров и корчивших рожи голове убитого двойника. Сейчас в этих людях не читалось ничего человеческого. Рваные и грязные лохмотья мало похожие на одежду и мерцание огня, искажавшее их лица, только усиливали жуткое зрелище. Вспомнив это Луциан скривился.

Тут же в голове возник другой сюжет. Уже из реальности, не из сна. Когда он стоял в стороне и с неприкрытым презрением наблюдал за действиями толпы, какой-то мужичок, немного пошатываясь, подошёл к шесту и сбил его наземь ногой. Потом снял штаны и стал мочиться на отрезанную голову воина легионов. Самодовольно улыбаясь, крестьянин стал оглядываться по сторонам, ища одобрения. Но каждый был занят увеселением самого себя и на шута никто не обращал внимания. Тут он приметил смотрящего в его сторону Луциана, надел штаны и, улыбаясь во весь беззубый рот, направился к нему. Вот только очень скоро его улыбка сменилась гримасой ужаса, так как воин схватил его за грудки, поднял в воздух и стал с силой трясти. Потом с омерзением отшвырнул от себя. Упав на зад, крестьянин, боясь пошевелиться, широко открытыми глазами стал наблюдать, как воин безмолвно уходит в сторону трактира.

Луциан невольно улыбнулся. Что-то приятно забавное было в этом воспоминании. Он поднял голову и всмотрелся вдаль, но нигде на всём пространстве, впереди лежащей равнины, церкви видно не было.

«Уж и солнце почти полностью поднялось над горизонтом. Видать придётся идти дольше, чем я рассчитывал» - мелькнуло у него в голове...

Прошло несколько часов, но церковь так и не повстречалась, а вдалеке стал виднеться деревянный дом.

«Странно» - подумал Луциан – «Трактирщик сказал, что церковь будет справа от тропы. Не доходя до старого дома, от которого следовало повернуть по левую руку, чтобы вернуться на прежний путь. Не уж-то ошибся?» - он озадаченно попытался осмыслить ситуацию, в которой оказался – «Ну не мог же я пройти мимо и не заметить здание такого размера или не услышать звон колоколов и прочий шум деятельности служителей» - воин нахмурил лоб.

«Эээх, похоже, придётся повременить с церковью. Так не хочется ещё сильнее отклоняться от намеченного пути и затягивать прибытие домой. Загляну-ка я в этот дом, может там обитает кто-нибудь и поможет с направлением» - решил воин.



«Эй! Хозяева!» - Луциан ещё издали крикнул, чтобы узнать, где в данный момент находятся хозяева дома, но на выкрик никто не ответил. Подойдя ближе, он отметил, что рядом с домом не было никакой скотины. Даже собака не показалась.
Сам дом и прилегающая территория, казалось, были в запустении. Плетёная ограда поредела, а калитки так и вовсе не было. Огород выглядел неухоженным, поросшим сорняком. Дом же оказался довольно ветхим срубом. Дерево от времени почернело и потрескалось.

Воин на мгновение остановился и прислушался. Несколько зловещая тишина покрывала пространство вокруг. Не было слышно никакой жизнедеятельности.

«Эээх!» - разочаровано выдавил он из себя, но решил-таки заглянуть в жилище.

Поднявшись по скрипящей лестнице на крыльцо, он вновь остановился на миг и прислушался. Потом с силой постучал кулаком в дверь и крикнул: «Эй! Есть тут кто?»

«Сейчас иду» - от неожиданного ответа, послышавшегося из дома, воин невольно вздрогнул. За дверью послышалось частое перебирание ногам и постукивание тростью по деревянному полу.

«Сейчас, сейчас» - повторил кряхтящий голос, как будто боялся, что путник передумает и уйдёт прочь.

«Кто там?» - дверь отворил ссутулившийся седой старикан и, выгнув шею, силился разглядеть гостя.

«День добрый. Меня зовут Луциан. Не скажите дорогу к церкви?» - прямо начал разговор воин.

«К церкви?» - старик задумался, наморщил лоб и уставился в пол.

«Она где-то в той стороне, слышал, находится» - воин развернулся и вытянул руку в направлении, откуда пришёл.

«Ааааа...» - старик поднял голову, лицо его прояснилось.

«Нету уже той церкви. Несколько месяцев уж как сгорела она. Пожар был страшный тогда, да. Красивая, большая была, а сгорела быстро – одни угольки остались. Народу много погорело тогда в ней. Давно уж было...» - хозяин дома погрустнел.

«Мдаа. Дела» - протянул Луциан – «Не мудрено, что я пропустил её... Ну, спасибо, что прояснил».

Воин собрался уходить, но повернулся и спросил: «Эта тропа выведет меня на дорогу в Ният-Локтай?»

«Не волнуйся, приведёт. Правильной дорогой идёшь, сынок» - ответил старик и улыбнулся, показав прореженные ряды зубов.



Багровое солнце стало скрываться за линией горизонта, и воин решил поискать ночлег. Поплутав немного, он обнаружил ветряную мельницу, одиноко стоящую на холме посреди поля.

Эта ночь прошла ещё тягостнее. Луциана долго мучил кошмар, прежде чем он проснулся посреди ночи. Вместо спокойствия и отдыха, мир снов подарил ему смятение. Он не понимал, где находится, не мог сосредоточиться и разглядеть окружающие объекты. Всё расплылось. Как будто глаза заволокла мутная пелена. Давящее, высасывающее волю, ощущение собственного бессилия охватило его разум и лишило тело силы. Как будто его погрузили в вязкое болото. Даже малейшее движение требовало большого усилия и концентрации. А неясное и мрачное окружение приносило лишь чувство угнетения. Но Луциан шёл, он знал, что впереди есть незримый маяк, которого он достигнет. Он знал, что эта цель не мираж и не обман и потому не переставал двигаться вперёд. Шаг за шагом продвигался к ней. Но каждый следующий шаг давался всё сложнее и требовал всё больше и больше усилий.

«Ррраах!» - Луциан вскрикнул и упал на колени. Ноги отказались слушаться его. От ощущения собственного бессилия воин сжал кулаки и поднял взор вверх. Но ничего не произошло. Он не увидел сияния, не почувствовал прилива сил или лёгкости в ногах, даже не услышал и слова поддержки. Невообразимое чувство одиночества вновь охватило его. В груди стал разгораться огонь ярости, подпитываемой ненавистью к собственной беспомощности. К собственной ничтожности. Он понимал, что всё идёт своим чередом и иначе быть не могло, что он – всего лишь пылинка в безразмерном урагане, именуемом жизнь и никому нет дела до него. Ему привиделись моменты минувшей ночи – крестьяне, плясавшие у костра и проказник мужичонка. Каждый из них отдал себя упоению собственным миром, и никому из них не было дела до кого-нибудь другого. Никому и сейчас не было дела до него. Никому кроме...

В этот миг грохот внизу прекратил терзания имперского воина и прервал дрёму. Луциан приподнялся на настиле и прислушался. Но это оказался лишь ветер, который начал вращать жернова мельницы. Он встал, подошёл к окошку, глубоко вдохнул сухого, но немного прохладного воздуха и окинул взглядом просторы полей. За окном была глубокая ночь, но лунный свет освещал окружающую местность достаточно, чтобы разглядеть силуэты. Ветер мягкой ладонью провёл по колосьям пшеницы и ворвался в оконный проём, обдав воина новой волной свежего воздуха. Луциан глубоко вдохнул и невольно высунулся дальше за окно, чтобы поймать лицом ещё один бриз.

Внезапно имперец насторожился. Ему показалось, что он услышал шаги внизу. И хотя мгновение назад он находился далеко за пределами этой мельницы, он был уверен, что звуки шагов ему не привиделись. Но, нет, постояв немного, вслушиваясь в тишину, никакого иного присутствия он не ощутил. Лишь деревянный вал, крутивший жернов, размеренно поскрипывал да ветер за окном играл с травой. Луциан сокрушенно помотал головой и направился к настилу, как в это мгновение он вновь услышал шаги. Медленной, тяжёлой поступью кто-то стал подниматься к нему на второй этаж. Воин взялся за меч и приготовился встретить любого неприятеля лицом к лицу. Или друга, если повезёт. Вот только повстречать посреди ночи, на заброшенной мельнице, вдалеке от поселений хоть кого-нибудь ему представлялось маловероятным, а уж друзей и подавно. Незримый гость остановился. И спустя короткий промежуток времени вновь начал восхождение. Шаг, ещё шаг, ступенька, ещё ступенька. От напряжения, перед лицом неизведанного, у бывалого воина бешено заколотилось сердце и участилось дыхание, несмотря на усилие успокоиться и не выдать себя, дабы нанести неожиданный удар. Скрип, скрип, скрип. Некто и не думал скрываться, да ещё и не торопился подниматься. Луциан выжидал... Но, вопреки его ожиданиям, незваный гость остановился и стал быстро удаляться. Скрип-скрип-скрип-скрип-скрип...

«Помогите!» - воин услышал снаружи женский крик – «Аааааа! Во имя Всевышнего, развяжи меня!» - продолжал кто-то визжать.

Недолго раздумывая, имперский воин ринулся вниз. Лестничный пролёт был преодолён несколькими прыжками. Оказавшись снаружи, Луциан заметил силуэт, поспешно сокращающий расстояние между воином и костром неподалёку от мельницы. У костра, на земле лежала девушка, одетая лишь в ночную рубашку. Руки и ноги её были вытянуты верёвкой, каждая вела к колышку, вбитому в землю. Над ней возвышался юноша, в его левой руке был нож.

«Эдвин, перестань!» - вновь вскричала, захлёбываясь от страха, она – «Зачем ты это делаешь? Мы же давно знакомы с тобой?» - девушка никак не могла принять действительность – «Я же тебе ничего не сделала!» - срываясь на плач, выкрикнула она и стала извиваться, пытаясь вырваться из пут. Но юноша молчал и смотрел на неё пустым взглядом...

Луциану до костра оставалось несколько десятков шагов, как события стали разворачиваться стремительно. Демонолог, доковыляв до юноши, направил посох на огонь, и пламя взвилось вверх огромным столбом. Эдвин опустился на колени за головой девушки и рывком разорвал рубашку на её груди.

«Это будет мой дар Бетрезену. Взамен я получу могущество и власть! Мне всё равно кого принести в жертву.» - ответил молодой человек и, перехватив рукоять ножа, резко опустил его, вонзив в грудь жертвы.

Душераздирающий крик ударил в сознание Луциана, и девушка неистово забилась, потом выгнулась дугой и обмякла. Воин остановился. Ярость стала наполнять его вены, в глазах потемнело и дыхание перехватило. Он до боли в пальцах сжал рукоять меча и медленно продолжил путь к месту жертвоприношения.

«Даа! Я уже чувствую, как тепло наполняет моё тело» - поначалу заговорил юноша, но спустя мгновение его лицо исказило удивление, переходящее в гримасу боли, а довольный голос сменился криками агонии. С ног до головы его охватило пламя...

Когда имперец приблизился к костру, зловоние горелой плоти вытиснило свежий ночной воздух. Эдвин лежал на земле. Почти всё его тело было обожжено. Судя по шевелению и тихим, неразборчивым словам, он был в сознании и испытывал ужасающую боль. Боль, которая станет его спутником на долгие-долгие годы. Луциан бегло посмотрел в сторону девушки. От сердца к земле, по красивому молодому телу, вела бордовая полоска. Безымянная красавица не дышала.

Демонолог повернулся в сторону воина и стал смотреть сквозь него на мельницу. Затем развернулся и пошёл прочь. Не говоря ни слова, воин поднял меч вверх и, сделав несколько стремительных шагов, обрушил его на голову слуги Падшего.

Меч, не встретив преграды, легко вошёл в землю. Удивление отразилось на лице воина: перед ним не было ни разрубленного тела демонолога, ни корчившегося от боли юноши, ни несчастной жертвы. Никого! Лишь сплошной ковёр пшеницы и маленький островок с давно остывшими головешками посередине. Обескураженный имперец развернулся и пошёл к мельнице.

Более поспать ему сегодня не удалось. Всю ночь до рассвета он ворочался с бока на бок, пытаясь осмыслить произошедшее и с первыми лучами солнца двинулся дальше в путь.



По высушенной земле, поросшей редким кустарником и колючками, шёл одинокий путник в одежде простолюдина. Шаг его был размашист и свободен. В его правой руке был кусок хлеба, от которого он время от времени откусывал.

То и дело Луциан всматривался то в поле по правую руку, то в редкую поросль плодовых деревьев по левую в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо. До деревни оставалось рукой подать – пересечь поле и спуститься вниз к реке. Имперец вспомнил рассказ матери о том как он получил своё имя. Будучи ещё юной девушкой, она жила в деревушке, на которую напали воины Легионов Проклятых. Многие успели покинуть дома и бежать на север. Отряд проклятых, погнавшийся за ними, отловил почти всех беглецов. Лишь единицы успели добежать до реки Луциан и переправиться на дальний берег. Облачённые в доспехи воины Падшего решили не лезть в воду. В числе спасшихся оказалась и Милада - мать Луциана. После, беженцы прибыли в Ният-Локтай, где и продолжилась жизнь Милады.

Перед воином предстала живая картина прошлого его матери и его вновь охватила грусть. Он осознал, какая несладкая доля выпала ей. В один миг её детство превратилось в выживание. Потом её муж, будучи в народном ополчении погиб, защищая заставу от набега проклятых. А затем и Луциан оставил её, посвятив себя воинскому делу. Война отобрала у неё всё, но теперь он сможет исправить это! Теперь он более не слабый юнец! Теперь он сможет позаботиться о ней и одарить свою мать тем, чего она была лишена в жизни. Он поможет ей, он защитит её.
«Глядишь, и внуков успеет понянчить...» - глаза воина покраснели, и по запыленной щеке прочертилась тонкая мокрая полоска.
Луциан ускорил шаг, желая быстрее воплотить мечты в реальность.



Встав поутру, имперец, тихо, чтобы не разбудить мать, собрал еды и, закинув мотыгу на плечо, вышел на дорогу. Вдохнув полной грудью утренней свежести и медленно, как будто не желая отпускать эти приятные ощущения, выдохнул и пошёл к полю. Как только мать, вчера при встрече, заикнулась о том, что сейчас занимается прополкой кукурузы, он твёрдо решил, что выйдет пораньше, чтобы сделать побольше работы до её прихода. Имперец не верил своему счастью: вчера он, наконец, увидел мать – немного состарившуюся, но не менее сильную, чем когда он знал её до ухода на службу. Она рассказала, что Империя укрепила границу вдоль реки Луциан, и набегов давно уже не было замечено.

Деревянная, несколько грубая ручка мотыги ощущалась в руке куда приятнее, чем гладкая рукоять тяжёлого меча. Лёгкой походкой и с теплотой в груди Луциан направлялся навстречу новой жизни.

Вот и крайние дома деревушки видны... Боковым зрением опытный воин замечает шевеление по правую руку. Холод пробежал по его спине и подмышки намокли. Он не мог разобрать деталей фигуры, но готов был поклясться, что его сверлил взглядом демонолог Легионов Проклятых – изуродованное тело, неестественно вытянутые и скрюченные конечности – искажённое отражение человека. Не став размышлять и взвешивать, воин выдернул из-за спины мотыгу и, перехватив деревянную ручку обеими руками, одним движением развернулся в сторону врага... Но, к своему удивлению, его встретил лишь недоуменный взгляд какого-то старика. Тот сидел на лавочке у калитки. Повесив обе руки на трость и положив голову на них как на подставку, он с интересом рассматривал Луциана.

«Кудай-то тебя в такую рань понесло, милок?» - с небольшой усмешкой поинтересовался он. Похоже, странное поведение Луциана его развеселило.

«Да-а, так... соскучился по труду ручному» - бросил имперец, будучи всё ещё несколько ошарашенным.

«Ну, Всевышний тебе в помощь, тогда» - пожелал тот - «Смотри, только, не перетрудись» - уже с улыбкой во всё лицо, добавил старик.

Не ответив ничего, лишь помахав рукой, Луциан двинулся дальше в дорогу. Радостная лёгкость в его душе сменились беспокойством, и он всячески старался отогнать от себя тревожные мысли. Ведь его дома ждёт мать! А ей нельзя расстраиваться. Она не должна думать, что он слабый, что ему нужна помощь.

«Наверняка это всё ещё та зараза точит меня» - вдруг осенило его – «Я же так и не попал ни в церковь, ни к врачевателю. В таком насыщенном событиями пути я и запамятовал об этом».

«Гм. Сейчас ломать голову над этим бессмысленно. Как закончу работу, обязательно схожу в здешнюю церквушку» - про себя решил он.

К моменту, когда он подходил к полю, Луциан перестал думать о привидевшемся маге проклятых. Лишь небольшое чувство беспокойства продолжало зудить где-то внутри.

Несмотря на столь ранний час, на поле он оказался не один. Некоторые крестьяне уже вышли обрабатывать землю. Отыскав нужную метку, он принялся за работу. Прошло немного времени, и физический труд растворил последние переживания.

Солнце ещё не было высоко, а местная территория начала показывать свой нрав. Но, несмотря на невыносимую жару, работа доставляла Луциану удовольствие.

Закончив ряд, имперец остановился передохнуть и позавтракать, и присел в тени одиноко стоящего дуба. Жуя запечённую картошку и запивая молоком, он с большим удовольствием смотрел на проделанные борозды. На очищенную от сорняков землю. И сознание того, что он делает что-то созидательное, наполнило его теплом. Он посмотрел на мозоль, появившуюся на, хоть и не на нежных, но непривычных к работе в земле, руке и она вызывала на его лице усмешку.

«Хруст» - раздалось с другой стороны дерева. Луциан напрягся и вслушался. Через некоторое время вновь раздался звук, на этот раз глухой, сопровождающийся бульканьем. По спине имперца пробежал холодок и он, вскочив на ноги, отпрянул от дерева. Но не ушёл и стал вновь прислушиваться. Долгое время ничего не происходило, но потом он явно услышал хруст и сдавленный, обессиленный голос протянул: «Не нааадо...». У Луциана быстро забилось сердце. Какое-то время он поразмыслил, но решил нагнуться за своим единственным оружием. Тихонько, подкрадываясь маленькими шагами, воин стал обходить дерево. Услышав очередное шевеление, имперец понял, где враг и, сделав вдох, выпрыгнул, готовый размозжить голову любому отродью... Но его встретил лишь испуганный взгляд другого крестьянина. Кусок мяса, который он держал в руке так и упал на землю. Ни слова не говоря, Луциан развернулся и побежал домой.

Ещё издали он почувствовал неладное – объёмные клубы дыма над местом, где находится его дом, были видны ещё издалека. Подбежав к калитке его глазам предстал, родной дом объятый пламенем. Крыша жилища обрушилась. Луциан упал на колени и стал бить землю руками. В исступлении он изодрал себе руки в кровь. В этот момент он вновь почувствовал пустоту. Ту всеобъемлющую пустоту, отголоски которой он чувствовал в пути. Он встал и оглянулся. Вся деревня была объята огнём...



«Он уже осознал?» - Мидредел не отрывал взгляда от человека, который некоторое время назад бил кулаками в землю, а теперь просто стоял и смотрел вниз с безумной улыбкой на лице.

«Нет. Его внутреннее я всё ещё борется, накрывая истину иллюзией. Но когда-нибудь оно сдастся, и он вспомнит сделку» - герцог Дамиен повернул голову в сторону рыцаря Ада – своего первого подчинённого - «Одного не пойму. Что за сила двигала им? Мастер не может подпитывать его - он ещё не принадлежит ему полностью».

• Категория: Проза
• Просмотров: 3733
• Добавил: Панихида
• Рейтинг:
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5